Уфир мучался бессонницей, а потому пребывал в скверном расположении духа. меньше всего ему хотелось, чтобы какому - то демону вздумалось заболеть и прийти сюда. И стоило только подумать, как глухой стук разнёсся по комнате, отдаваясь в голове врачевателя боем барабанов. Он гневно вскочил с кровати, желая удушить того несчастного, который осмелился так настойчиво его тревожить. Ну не открывают, так нечего перед дверью топтаться, ан нет. Кое - как, свалившись с кровати и после этого поднявшись на ноги, он пошагал к двери с намерением надавать кое - кому пощечин, желательно таких, которые отпечатаются несколько часовыми красными пятнами.
Рывком распахнув дверь он воззрился на "головную боль" уничтожающим взглядом. правда вскоре тот смягчился. Демон выглядел скверно и явно имел веские причины, чтобы просить помощи у Уфира. Оценив взглядом возможную работёнку, он бесцеремонно схватил посетителя за плечо и впихнул его в комнату, толкнув куда - то к кушетке. Церемониться не любил, да и ни к чему было, тем более в таком случае. Взгляд упал на окровавленные запястья, чересчур бледное лицо. "Кто ж это тебя так? Явно постарался на славу" - Идите, ложитесь на кушетку и говорите, что болит, где и как сильно. - Дверь бесшумно захлопнулась, а сам врачеватель прошествовал к шкафчику, разглядывая баночки на полках и ища хоть одну для заживления серьёзных ран. Он знал, что она есть, но вот куда запихнул - не помнил, а потому теперь вообще игнорировал присутствие больного в комнате, предпочитая ему поиск заветной мази.

Лекарю пришлось мгновенно отставить поиск мази и заняться поиском колбочки с ярко - красным лекарством. Оно выворачивали наизнанку любого, заставляя гореть в агонии, а сердце бешеными темпами перегонять кровь по сосудам. Если была рана, то часть крови обязательно вытекала из неё. Это могло помочь - выгнать яд из тела. Но пришлось бы помучаться в судорогах и внутреннем огне. Мог ли Уфир обречь его на такое выздоровление? Да, мог, и более того - собирался. Сделав пометку посмотреть, не сломаны ли рёбра, он двумя пальцами схватился за тонкое стекло, точно боялся разбить его, будто там находилась ядовитая ртуть, а не лекарство. Помотал колбочку туда - сюда, размешивая явно отделившийся тёмный густой слой в жидком и светлом. О том, какова эта жидкость на вкус оставалось лишь догадываться, так как даже сам изобретатель не рискнул её пробовать, а те, кто уже испытал на себе силу препарата, по большей части особо вкус тогда и не чувствовали, отвлекаясь на более важные проблемы вроде тех, как же избавиться от боли.
Присев на край кушетки он всё так же равнодушно коснулся пальцем подбородка "жертвы", потянул его вниз и в приоткрывшийся рот влил половину колбочки. А после поспешно ретировался, предвидя реакцию и предпочитая не попадать под горячую руку мучающегося демона. Тому ведь больнее было бы, ударь он что - нибудь, особенно запястьем. Убрав лекарство на место, он приготовил ватку с обыкновенным спиртом, готовясь после прижечь им раны. "Если это не поможет, скорее всего, надо будет просто пускать кровь, порезав вену."

"Проклятье!" Проснувшееся упорство было очень некстати. Уфир вдруг подумал, что если не помогло одно лекарство, обязательно поможет другое, или третье. Да он на этом бедном демоне все свои изобретения перепробует, пока не доведёт и себя и его до белого каления. С губ непроизвольно слетело ругательство, потонувшее в железном воротнике, красные глаза маниакально блеснули. А после демон полез за другой смесью, примерно того же цвета и похожей по составу. Однако свойства у неё были совершенно другие - вроде бы она убивала внутри всякие вредоносные белые тельца и бактерии, а так же всё другое, что ей самой не нравилось, то есть то, что плохо гармонировало с составляющими компонентами. Могла и мёртвые клетки разложить, могла и здоровые повредить. Но какая, в принципе, разница, раз сейчас главное - убрать из тела яд. А там уж можно будет и посмотреть, что повредилось и как дальше лечить надобно. - Кто яд то занёс? "Насколько я знаю тут не так уж и легко добыть такой сильнодействующий яд. Даже у меня, их единицы! Разве что он игрался со смертью... В таком случае я не завидую ему, так как он явно переборщил со своими приставаниями. Или к нему приставали? Кто их разберёт то" В голову невольно полезли мысли о том, что же будет, если он не сможет вылечить этого демона? Перед глазами замаячила интересная перспектива. Вот его обвиняют в содеянном, а вот убивают. На миг он замедлился, раздумывая, а действительно ли стоит вылечивать демона? Одним больше, одним меньше, какая разница? Но тот выглядел таким беззащитным... Пришлось повторять процедуру по вливанию внутрь лекарства и ждать реакции, особо не надеясь на то, что оно поможет. "А может быть яд убить ядом? Выдержит ли? Тогда меня обвинят уже не в плохом лечении, а в убийстве. Ха, весёлым будет денёк"

Уфир подавился воздухом, разрываясь между желанием безумно засмеяться от правильности своего предыдущего предположения и желанием накричать на демона, вдолбить в его головушку что Люцифер - последний, с кем стоит играть в такие игры. От накатившей ошарашенности он вскочил на ноги и принялся ходить туда - обратно. Против такого яда у него лекарства не было и просто не могло быть. Ведь чтобы создать противоядие, нужен образец самого яда, а попробуй его достань. Не пойти же, в самом деле, к тому и не попросить милым голоском одолжить пару капелек крови для изучения. Чем это грозило, можно было увидеть на наглядном примере - демоне, ныне мучающимся на кушетке.
Многозначительно хмыкнув, он отправился за ядом, так как лучшего придумать не мог, а к предложенному ранее кровопусканию относился пренебрежительно, мол - это последний вариант, если уж совсем туго придётся, что даже шевельнуться уже не сможет. Возможно, Уфиру было просто интересно, возможно он, таким образом, проучивал того за нелепый поступок, а может, мстил за головную боль, которая вновь вернулась от чрезмерно долгих размышлений. И вот уже прозрачная ядовитая жидкость льётся в приоткрытые губы, а ватка со спиртом прижимается к одному из запястий. Действовал он на авось. Авось дальше уже травиться некуда, авось спирт хоть что - то в себя впитает, пусть даже кровь самого больного, авось тот потеряет память от боли и не сможет после внятно объяснить, почему лечение было таким долгим и мучительным.

"Ну, хоть какая - то реакция, уже обнадёживает. Ничего, он вроде крепкий, терпеливый, сам поправится" Утвердительно кивнув головой на собственные мысли, он подтянул к себе рулон ваты и бутыль спирта и принялся одну за другой обводить раны на груди, запястьях демона, на каждую новую рану отрывая новый кусочек ваты. Вспомнив про то, что демон вроде как жаловался на боль в ребре, он склонился, вдыхая запах спирта, который был теперь чуть ли не везде, и внимательно осмотрел левый бок, после провёл пальцами, стараясь на ощупь определить - есть ли перелом или просто сильный ушиб? Хотя перелом всяко был - об этом можно было судить и по затрудненному дыханию, и жалобах на боль, и неприятные ощущения при разговоре. Он ведь не из - за яда так прерывисто разговаривал и уж точно не из - за боли, которую мог терпеть. Лёгкое поскрипывание помогло поставить точный диагноз - изолированный перелом одного ребра. Не страшный и не опасный, не требующий лечения, лишь специальных упражнений со стороны больного. Ещё надо было делать, конечно, блокаду, но Уфир опять предпочёл не следовать стандартной методике лечения. Лишь подсунул руку под лопатки демона и поднял его в сидячее положение, чтобы обработать раны на спине и заставить лёгкие нормально работать, не взирая на парализующее действие яда и перелом ребра, который теперь просто не мог мешать. "Похоже, не я один не буду спать несколько ночей подряд. Вот, ещё один счастливчик появился. Ему бы отлежаться хорошенько и надолго запомнить урок. А яд так и не вывел... Ну и ладно, само пройдёт"

- И как же я его залечу? - недовольно поморщился, но всё же пошёл за шприцем. Таким нужным и полезным изобретением обычных людей. Порою приходилось признавать, что человечество не так уж беспомощно в улучшении своей жизни. Новокаина у него не было, пришлось заменять слабым раствором обычного кокаина, чья концентрация была примерно 0,08% на 20 мл шприца. Иголку пришлось брать подлиней, ведь ребро располагается не так уж и близко, как может показаться вначале, кроме того, защищено крепкой структурой тканей, просто так которую не проткнёшь. Смочив вату новой порцией спирта, а вторую йодом, он растёр эту гремуче - жгучую смесь по району поражения и принялся методично вкалывать лекарство некоей дугой, следуя изгибу ребра. Блокада не делала ровным счётом ничего, лишь снимала боль на некоторое время, если повезёт - навсегда, если нет - на пару часов. А новокаин, заменяемый в данном случае кокаином, расслабляет нервную систему, просто блокируя импульсы боли, поступающие в мозг.
Когда все 20 миллилитров жидкости были благополучно введены, он отложил шприц на столик. После надо будет сжечь его вместе со всеми использованными материалами, вроде ваты. Ничего не говоря отправился за бинтами, думая, какие же выбрать. Вид у пациента был такой, точно он собирался тут же вскочить и пойти искать себе новых приключений. В таком случае лучше всего - устойчивые, эластичные с незаметной плёнкой. Такие не пропускали сквозь себя ни воздух, ни пыль, ни воду. С одной стороны это было хорошо, но с другой - носить их более двенадцати часов было опасно, мог начаться застой крови.
- Бинты простые или устойчивые к внешним факторам? - взяв и те и те в обе руки, он подошёл обратно, дожидаясь ответа, чуть склонив голову на бок, как бы раздумывая, как будет демон отдавать свой долг.

- Так я и думал, - пришлось снова плестись к шкафчику, так как то ли по глупости, то ли просто по лени он захватил лишь длинный бинт, которым собирался обернуть область грудной клетки и спины, заодно. Тем самым он бы убил двух зайцев - скрыл раны и зафиксировал перелом. Но ведь на руках то же были раны, о которых забывать не следовало, и которым бинт такой длины был просто не нужен. Захватив два маленьких, он вновь вернулся к пациенту, беря его за предплечье, чтобы запястье свободно болталось, и умело, обертывая бинтом область раны, с каждым новым мотком поднимаясь наполовину выше или, наоборот, спускаясь ровно наполовину ниже. Бинты легли красиво, будто их нарисовали, Уфир сам поразился. Но к чему тут красота, если вскоре их снимать и заматывать новые? Проделав тоже самое со вторым запястьем, он принялся за самую сложную часть. Надо было быстро обмотать бинт по окружности тела, при этом и не перетянув его слишком сильно, но и не расслабляя, чтобы сломанная кость находилась в устойчивом, постоянном положении. Одновременно с этим он обдумывал предложенные варианты оплаты. Золото ему было явно не нужно, к чему, если все ингредиенты он получает даром? Приобрести что - нибудь для себя? Глупость... однако и тело брать не хотелось. нельзя сказать, что он уж совсем не хотел провести парочку незабываемых минут с этим бедным созданием, но что - то останавливало. Скорее всего, понимание того, что это будет лишь раз, что он просто попользуется им и более никогда не увидит, разве что на перевязке. Но чуть то от этого не изменится. Его не полюбят, он не полюбит, нет смысла. Он спустил вниз душный, тяжёлый, но любимый воротник, смотря куда - то поверх головы собеседника. - Мне не нужно ни золото, ни твоё тело. Достань мне три капли крови Люцифера, и твой долг будет полностью списан, - губы растянулись в усмешке. Уфир понимал, что это - невыполнимое желание и что тот никогда не сможет отплатить задолженность, таким образом, но сказать то можно было. И либо получить отказ, либо вообще ничего не получить.

"Наваждение" Разум пытался отчаянно сопротивляться порывам тела, но разве это когда - нибудь ему удавалось? Конечно же, животные инстинкты всегда отодвигали ум и смысл происходящего на другой план. Руки легли на оголённые плечи, ощущая довольно нежную для демона кожу. Играючи спустились к талии, а там и бёдрам, ощущая уже ткань кимоно. А красные глаза никак не могли оторваться от своего собственного отражения в глазах демона - совратителя. Мысли отчаянно порхали по голове, пытаясь перестроиться в нужном порядке, но вместо этого складывались лишь в одно простое "ты его хочешь, так почему бы не заполучить?". Во многом подействовал гипноз, во многом то обстоятельство, что физического контакта у Уфира не было уже невесть сколько времени. А тут рыбка сама плывёт в сети, готовя для себя и масло и приправу, чтобы её зажарили. Рыбка - мазохист...
Повинуясь внезапному порыву, он подался вперёд, сжимая руками ткань одежды так сильно, что костяшки хрустнули и запечатлел на губах своего обольстителя поцелуй. Жаркий, горячий, страстный. Скорее всего, разум помутился окончательно, а может он просто рассудил, что лучше получить плату сейчас, чем непонятно когда, может быть через несколько десятков, а то и сотен лет, когда эта кровь будет уже совсем не нужна. "Я не хочу!" Наверное, так и кричит бедный, замученный разум, перед тем, как вовсе затихнуть и вернуться лишь после всего, когда вновь надвинется одиночество, когда станет стыдно оттого, что он позволил какому - то раненому демону так нахально и беспрепятственно перевести игру в нужное ему русло.

Становилось дурно. Дышать становилось всё трудней, следить за своими действиями тоже, что уж говорить о том, чтобы адекватно реагировать на такие соблазнительные движения и звуки. Стоны будто пробирались, минуя голову и сердце к низу живота, оставаясь там и вызывая нормальную реакцию, присталую вполне здоровому мужчине. Называлось просто - эрекцией. А та, в свою очередь, разгоняла волны возбуждения по всему телу. Больше он противиться не мог, покоряясь судьбе точно бумажный кораблик на волнах. Настойчиво упёр руку в плече развратника, опуская его на кушетку, не позволяя больше быть так близко, но лишь для того, чтобы вновь сблизиться с ним через пару мгновений. Кимоно уже давно было откинуто в сторону и более ничто не скрывало гибкого тела. Пальцы Уфира прошлись от груди до пупка демона, задевая бинты. Другая же рука торопливо освобождала его самого от одежды, по большей части металлических деталей, которые очень некстати давили на самые чувствительные места. Когда же были расстегнуты застёжки, заменяющие ремень, он вдруг в нерешительности замер, точно боясь причинить боль тому, кому уже, казалось бы, ничто не могло причинить её. Или же боясь спугнуть это мгновение, ведь, в конце - концов, это был второй, максимум третий раз его контакта с кем - либо при демонической жизни. Глаза грустно прищурились, щёки покраснели, он нерешительно перевёл взгляд на живот демона, после на бёдра, лишь бы не глядеть ему в глаза...

Пожалуй, слова про то, что он придёт после, не бросит просто так, а всё же придет, прозвучали настоящей музыкой для ушей и усталого сознания, которое уже просто не понимало, зачем жить. А тут вот разом и смысл подкидывали. Жить ради ночи, жить ради встречи. Не об этом ли он мечтал последние годы? Вроде бы хотел быть нужной игрушкой и, пожалуй, становился таковой, теряясь при виде обнажённого и возбуждённого партнера. Стыдливость отошла куда - то на второй план, в память, оставляя лишь всё те же раскрасневшиеся щёки. А между тем Уфир стал подумывать, как бы доставить удовольствие не только себе одному. Склонившись над бледным телом, благо одежда была снята, и более ничто не сковывало движений, он провёл языком по пупку демона, после вбок, исследуя эту часть тела, ища все эрогенные места, чтобы если что использовать их, как дополнение к основному сценарию. Дразнить себя оказалось довольно забавно. Вроде бы и хочешь побыстрей перейти к действиям, игнорируя прелюдия, а вроде и стыдишься, ожидая более приятного момента. Руки тоже без дела не лежали, плавно лаская плечи, руки и бока партнёра, иногда быстро касаясь его сосков и тут же убираясь от них подальше. Демон, заботящийся о состоянии другого демона - забавная картинка...

Тело тем временем била мелкая дрожь всё того же возбуждения, которое, казалось бы, дошло уже до предела и не могло оставаться в такой непринужденной романтической форме. Нужна была разрядка, нужны были ласки, стоны уже слабо действовали на слух, принося за собой лишь новую порцию дрожи. В такт этому билось и сердце - быстро, млеко, не справляясь с порциями крови и заставляя руки холодеть, буквально неметь и этакими деревяшками водить по телу единственного близкого сейчас демона, которому явно было плевать, кто такой Уфир. Врачеватель, средний класс - всех этих различий особо не замечалось. Теперь он уже сам безумно хотел, чтобы горячее тело приняло его, но опять таки не был уверен в том, что сможет всё сделать безболезненно. Можно было попросить ласкать его ртом, языком, губами, но как бы звучала такая просьба? скорее бы походила на наглый приказ, обязывающий демона делать это, так как он должен был, имея долг, а не по его собственному желанию. В конце - концов, он подтянулся, упираясь локтями в кушетку, чтобы не придавить своим весом больную грудь оппонента, выгнул шею вниз, тихо, срывающимся шёпотом проговаривая свою просьбу почти, что прямо в ухо соблазнителю. - Прошу, помоги мне сделать это. Я не могу сам, я... не умею, - слово "боюсь" просто не могло сорваться с его губ, хотя на языке вертелось. Просто страх подразумевал под собой нечто иное, нежели то, что творилось сейчас в остатках души демона.

Чувство, которое он уже успел позабыть. Чувство, когда ты ощущаешь настоящее тепло и ласку, а приливы нежности и вовсе заставляют возлюбить весь мир, включая и людей и даже ангелов. Ведь любовь отнюдь не чувство демонов, оно пришло за ними с небес, но не является их собственностью. Скорее какой - то назойливой заразой, просачивающейся сквозь запертые двери и сводящей с ума тех, кто не особо силён духом. Ощущения некоей возвышенности, даже полёта над раскалённой зноем пустыней. Он положил холодную руку на бедро юноши, второй берясь за его не менее возбужденный, чем у самого Уфира орган, водя по нему рукой вверх - вниз, не следуя движениям партнёра, даже противодействуя им. Дыхание и вовсе сползло на нет, из груди стали доноситься тихие, слабые стоны, больше похожие на невнятное мяуканье голодного котёнка, нежели на выражение наслаждения. Но так получалось и он опять ничего не мог с собой поделать, запрокинув голову назад, но из под полу прикрытых глаз наблюдая за действиями демона. После и вовсе закусил нижнюю губу, чтобы тихие "мяуканья" не переросли в хищный рёв тигра и не показали его уж с совсем развратной стороны. Хотя степень сравнения тут не подходила, похоть - она в любом своём проявлении похоть, стонешь ты громче или тише. Тихий скрип кушетки, стоны, ласки партнёра по отношению к самому себе - всё это сводило с ума окончательно, но почему - то он так и не мог избавиться от давящего чувства внизу живота. Не мог или же не хотел, желая продлить контакт, чтобы подольше задержать у себя обольстителя и не дать ему уйти так быстро, как тот того пожелает.

Казалось бы, сдерживаться уже невозможно. Уфир крепился, пытался избавиться от наваждения, пытался приказать организму продержаться ещё немного, но самоконтроль явно подкачал. Да и демон, как назло, сменил темп, превращая его из быстрого в размеренный, но сильный. Создавалось ощущение, что он просто пронзал тело насквозь, доставляя массу неприятных чувств, однако довольное выражение лица и блаженные вздохи как и раньше продолжали показывать, что партнёру это всё нравится и он явно не испытывает никаких неудобств, наоборот, радуется происходящему.
Первая волна оргазма заставила Уфира напрячься, сильней сжать руку, ласкающую "рыжую нимфу", вторая же заставила тело изогнуться дугой, прижаться бёдрами к ляжкам демона, сильней насаживая его на себя и высвободить,  наконец, то, что уже пару минут не давало никакого покоя. Оргазм получился весьма бурным, но на этом ничего не остановилось, теперь стоило довести и обольстителя до его личного пика наслаждения, чтобы не быть единственным со счастливой улыбкой чуть ли не в пол лица, озорно поблёскивающими глазами и возбуждённо вздрагивающей от прерывистого дыхания грудью. "Он такой.... Умелый.... Но не мой. Или мой... Но лишь на сегодня"

- Что? - он был неимоверно рад всему, что происходило. Что демон тут же не поднялся, не оделся и не ушёл, а лёг рядом, предварительно ещё и поцеловав. Горячее дыхание продолжало обжигать, а новые ласки уже не возбуждали как прежде, лишь расслабляли. Всё вдруг стало таким спокойным и безмятежным, точно ничего и не происходило, точно это было в порядке вещей.
Уфир взял пальцами рыжий локон, заправив его за ушко своему ныне любимому и поцеловав в висок, для этого неловко выгнувшись, но, не ощущая неудобства. После вернулся в прежнее положение, закинув руку за голову, а второй обнимая демона за плечи и прижимая к себе, точно делясь теплом, которого было маловато из - за гуляющего по комнате сквозняка. Да и кушетка частично забирала тепло себе, так как не была покрыта мягким одеялом и совершенно не сохраняла температуру, остывая практически мгновенно, стоило лишь повернуться на другой бок. Такую идиллию не хотелось нарушать словами, даже шумом дыхания, лишь лежать да упиваться тишиной, зная, что разделяешь её не один. Он глубоко вдохнул, прикрывая глаза, ожидая ответа и отсчитывая удары чужого сердца под боком.